ИМПЕРИАЛИЗМ

ИМПЕРИАЛИЗМ
Империализм
в России - фаза экономического и общественного развития с нач. 20 в.
до 1917. При этом новейше-капиталистич. И. в России был связан рядом общих
черт и интересов с -"военно-феодальным империализмом", хотя у последнего
иная материальная и социальная основа - абсолютистско-дворянская империя,
крепостнич. колониальная и внеш. политика.

В генезисе
росс. И. источник его своеобразия, позволяющий говорить об особом типе
И., для к-рого характерны: 1) предельное сближение процессов смены крепостничества
капитализмом и перерастания последнего в И. В результате финанс. капитал
явился в России, с одной стороны, надстройкой над молодым, сравнительно
быстро развивающимся капитализмом (см. Капитализм, раздел Капитализм
в России), а с другой - частью многоукладной экономики, в к-рой устойчиво
сохранялись (а в нек-рых р-нах преобладали) докапиталистич. и ранне-капиталистич.
отношения. Отсюда - особая сложность обществ, структуры, переплетение разных
типов социального антагонизма и их обострение по мере роста ведущего капиталистич.
способа произ-ва. 2) Непосредств. связь монополии новейшего капитализма
и монополии феод, эпохи. Существование обширного,
сильно выросшего к кон. 19 в. гос. х-ва вместе с традиционной регламентацией
всех сфер социально-экономич. жизни позволяли абсолютизму не только приспосабливаться
к бурж. эволюции, но и до известного предела приспосабливать её к потребностям
крепостничества, главной из к-рых было сохранение системы латифундий и
власти землевладельч. дворянства. 3) Продолжающийся в условиях И. рост
капитализма вширь. Эко-номич. освоение империи финанс. капиталом при преобладании
методов колониальной эксплуатации, характерных
для "военно-феодального империализма", консервировало наиболее стойкие
пережитки средневековья, сближая также и в политич. отношении господствующие
классы. 4) Своеобразие связей России с мировым И. Оставаясь одной из "разбойнических
великих держав" (см. В. И. Ленин, там же, т. 27, с. 1), боровшихся за раздел
и передел мира, Россия вместе с тем принадлежала к числу крупных сфер вывоза
капитала, чем объяснялась дополнительная заинтересованность финансовой
олигархии и правительств развитых капиталистических стран в сохранении
(в т. ч. с помощью частных реформ) абсолютистского режима в России. Взятые
в совокупности эти особенности обусловили историч. место России как страны,
в нач. 20 в. наиболее чреватой социальной революцией, и ряд принципиально
новых черт этой революции по сравнению с революциями прошлого.

Гл. предпосылкой
перехода к И. в России, как и везде, была высокая степень концентрации
производства. Однако в России существовала концентрация двух различных
типов: собственно капиталистическая, связанная с технич. прогрессом (новые
отрасли пром-сти, новые индустриальные р-ны), и концентрация, порождённая
полуфеод, строем пром-сти (напр., Урал) и в целом - дешевизной рабочих
рук в результате агр. перенаселения. "Естественный" процесс возникновения
монополий форсировался политикой насаждения капитализма сверху, концентрацией
казённого спроса, а также прямым воздействием пр-ва, особенно энергичным
в кон. 19 - нач. 20 вв. В ходе монополизации выделяются три этапа: 1) для
начального этапа (80-90-е гг. 19 в.) характерны врем, соглашения и синдикаты
в отраслях пром-сти, связанных с финансируемым казной ж.-д. строительством,
а также в др. отраслях, опекаемых гос-вом (сахарная, нефтяная монополии).
2) Первое десятилетие 20 в. Мировой кризис и последующая депрессия ускорили
образование крупных, устойчивых синдикатов ("Продамета", "Продуголь", "Продвагон",
синдикат па-ровозостроит. з-дов и др.; см. Монополии капиталистические
в
России). Монополизация казённых, особенно ж.-д., заказов дополняется борьбой
за раздел "открытого" рынка. 3) С пром. подъёмом 1910-13 связана полоса
наиболее широкого распространения и возрастания силы монополий. К 1914
насчитывалось ок. 150 синдикатов и картелей, охватывавших почти все отрасли
крупной пром-сти, отчасти и самую массовую из них - хлопчатобумажную; однако
последняя благодаря патриархальным формам владения и финансирования (своими
же московскими банками) продолжала занимать особое место в системе росс,
капитализма. Новым моментом явилось образование монополий высшего типа,
уже не единичных (как нефт. тресты, возникшие ещё в кон. 19 - нач. 20 вв.),
а довольно распространённых, особенно в тяжёлой
индустрии. Но сфера господства монополий была сравнительно ограниченной;
вне её оставались часть крупной, значит, часть средней и мелкой пром-сти,
а также масса мелких производителей: в 1913 на долю неакционерной и кустарно-ремесленной
пром-сти приходилось ок. 1,3 млрд. руб. осн. капитала против 2,8 млрд.
руб. капитала акц. предприятий.

Скачкообразно
шло в России формирование финанс. капитала. Акц. банки, занимавшие до нач.
80-х гг. 19 в. второстепенное место в кредитной системе, к кон. 19 в. превратились
в сравнительно крупную и резко централизованную силу (см. Банки в
России). Пром. подъём 90-х гг. втянул их в учредительские операции, однако
связи банков с пром-стью были ещё неустойчивы. Перелом произошёл в нач.
20 в.: значит, возросшая мощь банков (осн. ресурсы в 1900-14 увеличились
в 4 раза при дальнейшем усилении централизации капиталов) вместе с изменением
характера деятельности главных петербургских банков (на первый план выдвинулось
финансирование пром-сти) имела своим результатом образование типичных банковых
монополий, хотя и сохранявших нек-рые раннекапиталистич. черты (напр.,
активность в области торговли). Важная особенность банковых монополий в
России - их тесная связь с гос. кредитом: к 1914 из 4,5 млрд. руб., составлявших
ресурсы акц. банков, ок. 1 млрд. руб. приходилось на счёт средств Мин-ва
финансов и Гос. банка.

1-я мировая
война 1914-18 дала резкий толчок комбинированию производства, сращиванию
пром. капитала с банковским. Особенно существенным был сдвиг в сторону
перерастания частного капитализма, с одной стороны, и гос. капитализма
- с другой, в гос.-монополи-стич. капитализм. Итогом явилось быстрое формирование
финанс. олигархии, овладевавшей командными позициями в экономике страны.
К 1914 в состав финансово-капиталистич. групп разнородных предприятий,
связанных с 8 крупнейшими банками, входило ок. 12% всех акц. предприятий
(без ж. д. и самих банков) с 35% осн. капитала, а к 1917 - соответственно
18% и 42% . В свою очередь, разбогатевший на воен. поставках, товарном
голоде и инфляции крупный торгово-пром. капитал также перерастал в пром.-банковский
(концерны Стахеева, Второва, Ярошинского и др.). Однако И. как всероссийская
система полностью ещё не сложился к моменту, когда пролет, революция положила
ему конец.

Важнейшая особенность
И. в России - взаимопроникновение высших форм капитализма и докапиталистических
укладов - имела весьма противоречивые последствия. Пережитки крепостничества
сужали базу роста монополий, а сохранение за помещиками решающих позиций
в управлении ущемляло политич. и правовые интересы всех групп буржуазии.
Но эти же факторы облегчали установление господства крупного капитала на
внутрироссийском рынке, резко, а главное устойчиво, ограничивая сферу конкуренции.
Кроме влияния экономич. политики в узком и широком смысле (привилегии сравнительно
небольшой группы предприятий и банков, бюрократич. "регулирование" всей
предпринимательской деятельности), существовало более активное - косвенное
влияние крепостничества. В этом направлении действовал прежде всего сложный
механизм использования и перераспределения внутр. накоплений страны. Относит,
недостаточность их усугублялась отвлечением огромной доли в пользу царизма
и помещиков: гос. займы на непроизводительные "общие нужды" вместе с ипотечным
кредитом забирали с ден. рынка 70% средств в 1900 и 68% - в 1914. Значительная,
хотя и трудно учитываемая часть накоплений удерживалась в сфере торгово-ростовщич.
капитала, высокая доходность которого была производной, в первую очередь,
от крепостнич. кабалы в деревне. Общим следствием было ограничение притока
капиталов в пром-сть. Но тем легче было пром. и банковым монополиям перераспределить
эти средства в свою пользу. В результате реальная власть финанс. капитала
оказывалась значительно больше его производств, мощи. Условия же полукрепостнич.
строя открывали особенно большие возможности для эксплуатации пролетариата
и мелких производителей. Эта "„русская" сверхприбыль", как наз. её В. И.
Ленин, доставалась крупному и отчасти среднему капиталу (см. там же, т.
22, с. 62). Но синдикаты и тресты и здесь неуклонно увеличивали свою долю
с помощью монопольных цен на топливо, металл и др. сырьё, а горстка банков,
обладавших сетью филиалов и посредников, достигала ещё большего результата,
диктуя свои условия кредита массе "независимых" предприятий. Т. о. создавались
предпосылки для раннего загнивания верхушки росс, капитализма в условиях
недозре-лости капиталистич. развития в целом. С этим связано парадоксальное,
на первый взгляд, опережение российским И. финанс. капитала передовых стран:
так, уже с кон. 19 в. монополии в России, как правило, осуществляли регулирование
производства путём его ограничения и даже прямого сокращения. Несмотря
на сравнительно высокие в нач. 20 в. темпы пром. роста, берёт верх тенденция
к закреплению и усилению общей экономия, отсталости страны уже не только
на "чисто" крепостнической, но и на смешанной крепостническо-монополистич.
основе. Конкретно это обусловливалось также: непосредств. сращиванием финанс.
капитала с латифундиальной системой (к 1914 из более чем 40 млн. десятин
земель, заложенных помещиками в банках, половина приходилась на долю частных
банков); широкими масштабами личной унии дворянских и сановно-бю-рократич.
верхов с крупным капиталом; специфич. ролью помещичье-бурж. предпринимательства,
к-рое, с одной стороны, вело к расширению собственного х-ва помещиков,
ускоряло процесс капитализации с.
х-ва и даже развитие монополий (сах. пром-сть), а с другой - открывало
дополнит, возможности для интенсификации отработок и кабальной эксплуатации
крестьянина-арендатора. Принципиально сходными были последствия проникновения
И. в колон, области Росс, империи (Закавказье, Ср. Азия): лишь в небольшой
степени способствуя развитию там производит, сил (добыча минерального сырья)
и росту раннекапита-листич. отношений, оно вело гл. обр. к усилению докапаталистич.
форм гнёта и неэквивалентного обмена. В результате всех этих процессов,
протекавших в условиях революц. подъёма в России, сложился сначала консервативный,
а затем агрессивно-контрреволюционный тип полубурж. помещика и капиталиста,
связанного с казной. Наиболее ярко этот тип был представлен октябристами,но
получил распространение в разных сферах социально-политич, и "деловой"
жизни (съезды представителей пром-сти и торговли, антирабочие предпринимательские
союзы, а в более широком плане - аграрно-капиталистич. элементы "объединённого
дворянства", представительство крупной буржуазии в Гос. совете, черносотенно-бурж.
блок в Гос. думе). Наряду с этим по мере возрастания веса финанс. капитала,
как и буржуазии в целом, усиливались попытки перераспределения доли политич.
влияния и участия в управлении в пользу либерально-монархич.,
кадетского и "прогрессист-ского" крыла контрреволюции. Но эти попытки носили
компромиссный и крайне огранич. характер в силу непреодолимого противоречия
между крепостничеством и бурж. эволюцией и в ещё большей мере - вследствие
поражений, наносимых либерализму пролетариатом в борьбе за гегемонию в
освободит, движении. Это, в свою очередь, ускоряло сближение либералов
непосредственно с финанс. капиталом и одновременно с абсолютизмом и помещичьей
реакцией - тенденция, идеологически выраженная в струвизме и "веховстве",
как течении и господствующем настроении буржуазии после 1905. Самый общий
итог состоял в объективной революционности всего положения России эпохи
И.- в "... невозможности решить задачи буржуазного переворота на данном
пути и
данными (правительству и эксплуататорским классам) средствами" (Ленин В.
И., там же, т. 23, с. 301).

Развитие росс.
И., имевшее внутр. источником экономич. и социальные перемены в пореформенной
России, являлось вместе с тем составной частью всемирного процесса. Переход
к монополии был ускорен приливом иностр. капитала в ведущие отрасли пром-сти
(гл. обр. горнодобывающую, металлургию Юга и др.). В дальнейшем росс, капитализм
оказался неспособным "переварить" иностр. инвестиции, как это имело место
в США, но роль междунар. капитала в России и не была тождественна его роли
в полуколон, странах. В России он ориентировался преим.
на внутр. рынок - гос. и частный,- добиваясь не столько особых преимуществ,
сколько доступа к привилегиям верхушки росс, капитала. Лишь в немногих
отраслях пром-сти (хим., электротехнич.) создавались дочерние предприятия
иностр. фирм и монополий. В большинстве
же случаев иностр. капитал действовал под "русской" вывеской. После 1905
гл. каналом его проникновения стали петерб. акц. банки, как правило, сотрудничавшие
сразу с несколькими группировками иностр. капитала и проводившие, особенно
в предвоен. годы,
самостоят, пром. политику. Соответственно изменялась роль иностр. капитала,
хотя его удельный вес оставался 6. или м. стабильным. Для 1914 доля иностр.
капитала определялась в 1,96 млрд. руб., что составляло св. Чз всего
акц. капитала в России. В конечном счёте весь иностр. капитал функционировал
как часть собственно росс, капиталистич. и империалистич. системы, притом
как одна из наиболее влиятельных экономически и вместе с тем политически
наиболее реакционных фракций крупной буржуазии России. Войнавнесла ряд
новых моментов, не менявших, однако, этого общего вывода; был оттеснён
герм, капитал и значительно возросла роль крупного рус. капитала, но одновременно
создались предпосылки для возобновления в будущем экспансии антантовского
и амер. капитала, что
было связано с резким экономич. ослаблением России и катастрофич. ростом
внеш. гос. долга.

Роль иностранных
займов весьма существенна в эволюции росс. И. Уже в кон. 19 в. царская
Россия задолжала 4 млрд. руб., к 1913 внеш. долг возрос до 5,4-5,6 млрд.
руб. (по разным оценкам). Большая часть долга (80% в 1900 и 65% в 1914)
происходила от ж.-д. займов, к-рые были прямо или прикрыто государственными.
Производит, назначение этих займов являлось в значит, мере условным и не
только потому, что казённые жел. дороги (²/з всей ж.-д. сети)
до последних предвоен. лет оставались убыточными, но и в более широком
смысле: интенсивный толчок, к-рый ж.-д. строительство дало всей экономике,
перевешивался специфически крепостнич. недоразвитостью производит, сил,
а задолженность, доставшаяся в наследство от пореформенного времени, не
могла быть сокращена, несмотря на колоссальный рост налогов, из-за хищнич.
траты финанс. ресурсов на реакц. внутр. политику и воен. авантюры пр-ва
в нач. 20 в. Уплаты по старым займам требовали фактически новых займов.
Платёжный баланс оставался отрицательным даже при активном торговом балансе(1911-13).
Займы 1906
и 1909 придали внеш. долгу открыто политич. характер как орудия сохранения
абсолютизма и борьбы с революцией.

На этом фоне
происходили изменения в отношениях России с кредиторами: необходимость
идти на уступки в экономич., а затем и в военно-дипломатич. отношениях
(эволюция франко-рус, союза). Вместе с тем царизм до конца сохранял собственные
империалистич. цели, особенно в Азии, добавив к традиционным новые средства
их достижения (ж.-д. концессии и банки при решающем участии в них царского
пр-ва). Экономич. усиление буржуазии, провозгласившей после 1905 лозунг
"Великой России", в свою очередь, давало импульс военно-феод. И. Известное
равновесие между этими двумя тенденциями - падением междунар. престижа
России и ростом росс, экспансионизма - резко нарушилось в результате воен.
поражений 1915 и 1917, хоз. разрухи, увеличения внеш. долга за годы войны
ещё на 7,2 млрд. руб.,
в т. ч. на 2 млрд. за неск. месяцев хозяйничанья бурж. Врем, пр-ва. К окт.
1917 необходимость свержения росс. И. стала настолько острой, что иным
путём предотвратить общенац. катастрофу было невозможно.

Самым важным
результатом развития И. в России были глубокие изменения в социально-классовой
структуре общества и освободит, борьбе: рост численности и особенно обществ,
веса пром. пролетариата, само размещение к-рого способствовало консолидации
его во все-росс. интернационалистскую силу; назревание конфликта пролет,
и полупролет, слоев деревни с крест, буржуазией в условиях, когда решение
главного для всего крестьянства вопроса о земле становилось всё более зависимым
от революц. вторжения в крупнокапиталистич. собственность; сближение антиколон,
и антифеод, борьбы в азиатских р-нах империи с решением общеросс. проблемы
освобождения производит, сил от крепостничества, уже неотделимого от реакц.
капитала, действующего в моно-полистич. оболочке. Возрастание, с одной
стороны, материальных элементов для обобществления крупного производства
и контроля над мелкобурж. экономикой, а с другой - быстрое созревание класса-гегемона,
способного опереться на "последнее слово" мирового экономич. и тех-нич.
развития, делало возможным и необходимым соединение унаследованных от прошлого
бурж.-демократич. задач с новыми, социалистич. задачами в едином процессе
революц. развития. Реализовав эту возможность, теоретически ещё раньше
открытую В. И. Лениным, Октябрь 1917 начал новую эпоху истории.

Лит.: Ленин
В. И., Поли. собр. соч., 5 изд. (см. Справочный том, ч. 1, с. 57-61, 116,
160, 176, 197, 246); Материалы по истории СССР. [Сб. документов], т. 6,
М., 1959; Экономическое положение России накануне Великой Октябрьской социалистической
революции ч. 1 - 2, М.-Л., 1957; Монополистический капитал в нефтяной
промышленности России. 1883 - 1914. Документы и материалы, М.- Л., 1961;
Монополии в металлургической промышленности России. 1900 - 1917. Документы
и материалы, М.- Л., 1963; Цыперович Г., Синдикаты и тресты в дореволюционной
России и в СССР, 4 изд., Л., 1927; Сидоров А. Л., Финансовое положение
России в годы первой мировой войны (1914 - 1917), М., 1960; его же, Исторические
предпосылки Великой Октябрьской социалистической революции, М., 1970; Эвентов
Л. Я., Иностранные капиталы в русской промышленности, М., 1931; Лященко
П. И., История народного хозяйства СССР, 4 изд., т. 2, М., 1956; Струмилин
С. Г., Статистико-экономические очерки, М., 1958; Бовыкин В. И., Зарождение
финансового капитала в России, М., 1967; его же, К вопросу о роли иностранного
капитала в России, "Вестник МГУ. Серия 9. История", 1964, № 1; Цукерник
А. Л., Синдикат "Продамет". Историко-экономический очерк. 1902 - июль 1914
гг., М., 1959; Фурсенко А. А., Нефтяные тресты и мировая политика. 1880-е
гг. -1918, М.- Л., 1965; Лаверычев В. Я., Монополистический капитал в текстильной
промышленности России (1900-1917 гг.), М., 1963; Ананьич Б.В., Россия и
международный капитал. 1897-1914, Л., 1970; Шацилло К. Ф., Русский империализм
и развитие флота накануне первой мировой войны (1906 -1914гг.), М., 1968;
Волобуев П. В., Экономическая политика Временного правительства, М., 1962;
Гефтер М. Я., Топливно-нефтяной голод в России и экономическая политика
третьеиюньской монархии, в сб.: Исторические записки, т. 83, М., 1969;
Об особенностях империализма в России. [Сб. статей], М., 1963; В. И. Ленин
о социальной структуре и политическом строе капиталистической России. [Сб.
статей], М., 1970; Тарновский К. Н., Советская историография российского
империализма, М., 1964. См. также лит. при статьях Банки в дореволюционной
России,
Буржуазия (раздел Буржуазия в России), Капитализм (раздел
Капитализм в России). М. Я. Гефтер.

А Б В Г Д Е Ё Ж З И Й К Л М Н О П Р С Т У Ф Х Ц Ч Ш Щ Ъ Ы Ь Э Ю Я