РИТУАЛЬНО-МИФОЛОГИЧЕСКАЯ ШКОЛА
(неомифологическая),
сложилась в зап. литературоведении и культурологии в 30-е гг. 20 в. как
синтез ритуально- мифологической теории, оформившейся в нач. 20 в. [Робертсон
Смит, Дж. Фрейзер и чКембриджская группа" (Великобритания) его последователей
- Д. Харрисон, А. Б. Кук, Ф. М. Корнфорд и др.], и аналитич. психологии
(особенно учения об архетипах) К. Г. Юнга.
Ритуально-мифологич. теория, восприняв
мн. идеи мифологической школы, утверждала, однако, приоритет ритуала
над
мифом (см. Мифология и Мифы) и обосновывала исключит. значение
ритуала в происхождении лит-ры, иск-ва, философии [антич. театра, эпоса,
философии, священной лит-ры Др. Востока - в трудах "Кембриджской группы";
ге-роич. эпоса - Э. Миро, Ш. Страна (оба Франция), Г. Р. Леви, Ф. Рэглана
(оба Англия); романа, сказки - П. Сентива (Франция)]. Крайние формы теория
обрела у Рэглана и Э. Хаймана (США); из их работ вытекало требование рассматривать
ритуально-ми фологические модели не как источник поэтич. фантазии, а как
её структуру. Исполнению такой задачи чрезвычайно содействовала теория
архетипов Юнга, принятая поэтому на вооружение представителями собственно
Р.-м. ш. [М. Бодкин (Англия), Н. Фрай (Канада), Р. Чейз и Ф. Уотс (США)
и др.].
Опора на Юнга позволила школе распространить
ритуалистич. подход на всю историю иск-ва, включая современность (на школу
оказало влияние "ми-фологизирование" в самой лит-ре 20 в.: ,Цж. Джойс,
Т. Маня, Т. Элиот, У. Б. Йитс и др.). Р.-м. ш. ищет в произведениях не
только мифологич. мотивы, символы, метафоры, сознательные и бессознательные,
но прежде всего воспроизведение определённых ритуальных схем, особенно
обрядов инициации, эквивалентных, по её представлениям, психологич.
архетипу смерти и нового рождения. Фрай утверждает абсолютное единство
ритуала, мифа, архетипа и возводит к ним лит. образы и жанры, разрабатывая
своеобразную "лит. антропологию". Он, напр., соотносит 4 фазы природного
цикла, отмеченные древними ритуалами, с мифами, архетипами, обрядами, жанрами,
организованными в силу метафорич. отождествления или ассоциаций по аналогии
(так, напр., увязываются: заря, весна, мифы о рождении героя, о воскресении,
дифирамбич. и рапсодич. поэзия).
Важные результаты достигнуты ритуалистич.
культуроведением и Р.-м. ш. в изучении лит. жанров, связанных генетически
с ритуальными, мифологич. и фольклорными традициями, в анализе переосмысления
древних поэтич. форм и символов (рыцарский роман, антич. и ре-нессансная
драма, антич. и библейская символика в поэзии, творчество У. Шекспира,
Дж. Мильтона, У. Блейка). Нек-рые аналогии в подходе к изучению традиции
имеются в трудах сов. учёных В. Я. Проппа, О. М. Фрейденберг, М.
М. Бахтина. Однако в отличие от них зап. Р.-м. ш. почти полностью
сводит структуру лит. произведения к традиции и ищет ритуально-мифологич.
основу во всех случаях. Лит-pa и иск-во растворяются, т. о., в мифе, миф
- в ритуале [что вызывает протесты самих этнологов - У. Баскома, К. Клукхона,
Дж. Фонтенроза (США)], литературоведение - в этнологии и психоанализе.
Лит.: Bodkin М., Archetypal patterns
in poetry, 3 ed., N. Y., 1963; Chase R., Quest for myth, Baton Rouge, 1949;
F r у е N.. Anatomy of criticism, Princeton, 1957; Myth and mythmaking,
ed. by H. A. Murray, N. Y., 1960; Myth and symbol, Lincoln, [1963]; Myth
and literature, ed. by J. Vickery, Lincoln, 1966; Fontenrose G., The ritual
theory of myth, Berk.- Los Ang., 1966. E. M. Мелетинский.
А Б В Г Д Е Ё Ж З И Й К Л М Н О П Р С Т У Ф Х Ц Ч Ш Щ Ъ Ы Ь Э Ю Я